Искренно преданный
А. Чехов.
15 январь 1902 г.
На обороте:
Mademoiselle Elsa Goller. Budweis Bohème. Австрия. Autriche.
3627. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
15 января 1902 г. Ялта.
15 янв. 1902.
Милая моя Олюша, пупсик мой, получил одно твое письмо от Долгополова, другое, в котором ты пишешь о сем докторе, — сегодня получил. Спасибо, родная, дай бог тебе здоровья и больших успехов.
От докторов я получил телеграмму, ты об этом уже знаешь. Весьма приятно, конечно. Но что очень неприятно, это то, что они, т. е. доктора, поднесли артистам портрет фабрикации Браза, ужаснейший портрет. Не могли они купить у Опитца! Впрочем, всё сие неважно.
Умер Соловцов. Мне даже не верится. Я от него получал громадные телеграммы, то поздравительные, то деловые, зарабатывал через него по крайней мере рублей 200 в год — и вдруг!
Сегодня впервые слышал весеннее пение птицы. Тепло, солнечно, тихо, и робкое, нерешительное чиликанье птички, которая в конце марта улетит в Россию. Сегодня ночью был пожар; горел белый дом, который стоит как раз против окон моего кабинета, по ту сторону реки, работы архитектора Шаповалова. Дымит до сих пор. Говорят, что ночью был звон, но я не слышал.
Напрасно заграничное письмо ты прислала в своем письме. Нужно было просто зачеркнуть адрес, написать — Ялта и опустить в почтовый ящик. Поняла?
Долгополов еще не был у меня, он придет и будет говорить много и долго — спасите нас, о неба херувимы! Будет он сегодня, по всей вероятности. Кстати сказать, жена у него сердитая, некрасивая, пожилая, но каждые 9-10 месяцев она дарит мир новым младенцем. Нифонт советовал тебе оставить театр — это совершенно зря; советовал, потому что язык во рту болтается.
Вчера не было от тебя письма, сегодня получил коротенькое, в котором ты пишешь о нездоровье. Боже тебя сохрани, не болей, а то будешь бита своим строгим мужем.
Ну, деточка моя, бог да хранит тебя. Целую тебя и обнимаю. Будь здорова, весела, будь в духе.
Твой Antoine.
Вчера был нездоров, вял, а сегодня чувствую себя прекрасно.
3628. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
16 января 1902 г. Ялта.
16 янв.
Милый дусик, здравствуй! Завтра я именинник, честь имею вас поздравить. Сегодня был Долгополов, всё время молчал, но сидел долго.
Погода сегодня, как и вчера, расчудеснейшая, весенняя. Будь здорова, ангел мой, будь весела, не думай обо мне дурно — я ведь здоров. Люблю тебя отчаянно, дуся мой, попугайчик мой. Целую крепко.
Твой Antoine.
Пиши подробней о пьесе Горького. Он был у меня сегодня, и прочесть ему я ничего не мог.
3629. М. П. ЧЕХОВОЙ
16 января 1902 г. Ялта.
Милая Маша, был печник, осматривал твою печь; он сказал, что она, т. е. печь, не повалится, что всё благополучно, а щели можно замазать.
Печник предлагает оштукатурить дом. Как ты думаешь насчет этого? Напиши.
Мать здорова, всё благополучно. Нового ничего нет. Будь здорова. Жму руку.
Твой А. Чехов.
16 янв. 1902.
На обороте:
Москва. Марии Павловне Чеховой.
Неглинный пр., д. Гонецкой.
3630. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
19 января 1902 г. Ялта.
19 янв.
Дусик мой, если я часто писал тебе о погоде, то потому, что полагал, что это для тебя интересно. Прости, больше не буду. Затем еще ты сердишься, что я с тобой ничем не делюсь. Но чем делиться? Чем? У меня решительно нет ничего или по крайней мере кажется, что нет ничего. Новостей нет никаких, здоровье великолепно, не пишу. Третьего дня был у Толстого.
Скажи Маше, чтобы она купила 5 фунтов клеверу и выслала при случае в Ялту. Это нужно Арсению.
Будь здорова и счастлива. Спасибо за письма.
Забыл написать: был у меня д-р Зевакин. Он живет и будет жить в Ялте.
Целую тебя много раз.
Твой Antoine.
3631. М. П. ЧЕХОВОЙ
19 января 1902 г. Ялта.
Милая Маша, мать волнуется, что ты ни слова не написала ей о своем приезде в Москву. Она велит написать тебе, что кухарка хороша, стряпает благополучно и со всеми живет ладно, так что ссор нет.
Купи 5 фунтов клеверу и пришли с кем-нибудь или, — если никого из едущих не встретишь, — привези сама в Великом посту.
Всё благополучно. Будь здорова.
Твой Antoine.
19 янв.
Пасмурно, идет дождь.
На обороте:
Москва. Марии Павловне Чеховой.
Неглинный пр., д. Гонецкой.
3632. К. С. АЛЕКСЕЕВУ (СТАНИСЛАВСКОМУ)
20 января 1902 г. Ялта.
20 янв. 1902.
Дорогой Константин Сергеевич, насколько мне известно (из писем), портреты писателей в Таганрогской библиотеке повешены все рядком в одной большой раме. Вероятно, и Вас хотят посадить в такую же большую раму, а потому, мне кажется, лучше всего без хлопот послать фотографию обыкновенного кабинетного формата, без рамы. Если же окажется впоследствии, что рама нужна, то можно будет потом послать и раму.
Когда я читал «Мещан», то роль Нила казалась мне центральной. Это не мужик, не мастеровой, а новый человек, обынтеллигентившийся рабочий. В пьесе он недописан, как мне кажется, дописать его нетрудно и недолго, и жаль, ужасно жаль, что Горький лишен возможности бывать на репетициях.
Кстати сказать, четвертый акт сделан плохо (кроме конца), и так как Горький лишен возможности бывать на репетициях, то непоправимо плохо.