Том 28. Письма 1901-1902 - Страница 55

Напиши, какого числа приблизительно ждать тебя. Если собираешься приехать на масленицу, то повидайся с моей супружницей О<льгой> Л<еонардовной>, — быть может, она поедет с тобой вместе. Толстому гораздо лучше, вероятно выздоровеет. У него было воспаление легких. Лечат его Щуровский из Москвы и ялтинский Альтшуллер, которого, вероятно, ты помнишь.

Ну, желаю тебе здравия и душевного благорасположения. Софии Федоровне привет и нижайший поклон.

Жму руку и целую тебя.

Твой А. Чехов.

На конверте:

Москва. Его высокоблагородию Вуколу Михайловичу Лаврову.

Ваганьковский, д. Аплаксиной, кв. 9, редакция «Русской <м>ысли».

Лазаревскому Б. А., 3 февраля 1902

3654. Б. А. ЛАЗАРЕВСКОМУ

3 февраля 1902 г. Ялта.

3 февраля 1902 г.

Многоуважаемый Борис Александрович, здоровье Л. Н. Толстого в самом деле было плохо, всё ждали конца, теперь же, по-видимому, дело обошлось, и опять всё обстоит благополучно.

Желаю Вам всего хорошего, жму руку.

Ваш А. Чехов.

Миролюбова я получил и передал Горькому.

Книппер-Чеховой О. Л., 4 февраля 1902

3655. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ

4 февраля 1902 г. Ялта.

Дусик мой, mein lieber Hund, когда увидишь Сытина, то скажи ему, чтобы он купил мне 20 рогож и прислал малою скоростью, а ты ему уплати деньги. У меня нет рогожек, а купить здесь негде.

У меня гости. Средин, Сулержицкий и проч. Я люблю тебя, супруга моя хорошая.

Целую руку, лоб, щеки и проч., обнимаю. Пиши!

Все здоровы.

Твой А. Чех немец.

4 февр.

Иорданову П. Ф., 6 февраля 1902

3656. П. Ф. ИОРДАНОВУ

6 февраля 1902 г. Ялта.

6 февр. 1902.

Многоуважаемый Павел Федорович, посылаю Вам накладную на книги, которые дня через 2–3 будут уже в Таганроге.

Недавно я читал в газетах, будто Вы получили из Акад<емии> художеств бумагу, в которой Вам предлагалось иметь сторожа для музея и проч. и проч. Я не знаю, какие вещи или картины могла бы прислать в Ваш музей академия. Всё то, что она в настоящее время прислала бы, для Таганрога не нужно. Картины собираются не сразу, не в один год, а столетиями, и потому, мне кажется, с отказом академии не всё потеряно; будут у Таганрога со временем свои знаменитые художники, будут уроженцы, знатоки и любители, которые будут завещать городу картины.

Всю зиму я покашливал да изредка поплевывал кровью, но особенно пожаловаться не на что. Здоровье Толстого вот в каком положении: началась пневмония, сначала одно легкое, потом и другое, три дня ждали смерти, а потом вдруг судьба улыбнулась, старику полегчало, и теперь идет разрешение. Он слаб, лежит, но всё же есть надежда. Лечит его московский врач Щуровский, которого я ставлю высоко; лечит еще и другой местный врач, очень порядочный и много знающий. Живет Толстой в Гаспре, в 10 верстах от Ялты; ниже, в Олеизе живет Горький, находящийся ныне под надзором полиции, под гласным надзором. Для библиотеки, кстати сказать, я сохраню несколько фотографий Толстого, снятых в Гаспре; есть фотографии, где изображены Толстой и я. Есть — Толстой с семьей и проч.

Ну, желаю Вам всего хорошего, будьте здоровы; и семье Вашей желаю главным образом здоровья. Если случится с Т<олстым> что-нибудь особенное, то напишу. Пока же, повторяю, всё благополучно.

Ваш А. Чехов.

На конверте:

Таганрог. Его высокоблагородию Павлу Федоровичу Иорданову.

Книппер-Чеховой О. Л., 6 февраля 1902

3657. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ

6 февраля 1902 г. Ялта.

6 февр.

Дусик мой, собака, Олюша моя, здравствуй! О здоровье Т<олстого> я уже писал тебе и не однажды. Было очень плохо, а теперь можно с уверенностью сказать, что развязка отодвинулась куда-то вглубь, больному лучше и что будет — неизвестно. Если бы он умер, то я бы тебе телеграфировал так: старика нет.

Итак, ты решила приехать. Смилостивилась. Влад<имир> Ив<анович> телеграфирует, что ты выедешь 22-го, а 2-го должна уже быть в Петербурге. Очевидно, чтобы успеть увидеться с тобой, я должен не терять мгновений, даже поцеловаться с тобой не успею, а о чем-нибудь другом и думать не смей.

Я вчера писал тебе насчет рогож. Скажи Маше, что пусть она не хлопочет, в мае я сам куплю, когда буду в Москве.

В Ялте очень тепло, всё распускается, айва цветет, миндаль цветет, и все боятся; морозы еще будут и непременно побьют всё это. Вчера и сегодня я обреза́л розы и — увы! — после каждого куста пришлось отдыхать; здоровье мое, очевидно, за эту зиму сильно сплоховало.

На именины получил азалию, она теперь цветет. Читаю корректуру «Сахалина».

Ну, женщина, будь здорова. Обнимаю тебя. Вчера весь день у меня были гости, весь день сильно болела голова. Сегодня благополучно.

Все-таки мне не верится, что ты приедешь. Ах, зачем я не бил тебя, когда жил в Москве! Вот теперь и плачься

Господь сохранит тебя, мою жену. Целую.

Твой Antoine.

Россолимо Г. И., 6 февраля 1902

3658. Г. И. РОССОЛИМО

6 февраля 1902 г. Ялта.

6 февр. 1902.

Дорогой Григорий Иванович, я послал д-ру Данилову деньги и тоже не получил ответа. Ни слуху ни духу. Вероятно, случилось что-нибудь, и по всей вероятности недоброе. Нет ли у Вас знакомых в Калуге, например знакомого врача, который мог бы навести справки на месте?

Я живу в Ялте, скучаю здесь, как в бессрочной ссылке, и изредка похварываю. В эту зиму у меня несколько раз было кровохарканье, приходилось лежать, прерывать работу, потом начинать сначала — одним словом, неважно.