Том 28. Письма 1901-1902 - Страница 78

В Крыму стали частыми встречи и разговоры с Л. Н. Толстым, проведшим осень и зиму 1901/1902 г в Гаспре, и М. Горьким, освободившимся от арзамасской ссылки, но без права жить в столицах. Горький рассказывал в одном из ноябрьских писем 1901 г.: «А. П. Чехов пишет какую-то большую вещь и говорит мне: „Чувствую, что теперь нужно писать не так, не о том, а как-то иначе, о чем-то другом, для кого-то другого, строгого и честного“. Полагает, что в России ежегодно, потом ежемесячно, потом ежедневно будут драться на улицах и лет через десять — пятнадцать додерутся до конституции» (Горький, т. 28, стр. 199).

По-прежнему сильна в это время связь Чехова с Московским Художественным театром. К. С. Станиславский, Вл. И. Немирович-Данченко, М. П. Лилина, А. Л. Вишневский, В. Э. Мейерхольд и др. — его постоянные корреспонденты.

Содержание переписки Чехова с деятелями Художественного театра не ограничивается вопросами, связанными с постановкой его пьес. Высокая способность к анализу индивидуальных артистических данных актеров и безукоризненное сценическое чутье Чехова позволили ему намечать распределение ролей не только в своих пьесах, но и пьесах других авторов. Ярким примером тому может служить письмо к М. Горькому от 22 октября 1901 г., в котором дана развернутая характеристика образов в пьесе «Мещане» с учетом артистических индивидуальностей будущих исполнителей. Художественный театр занимает центральное место в переписке с М. Горьким. Среди корреспонденции, получаемой Чеховым из театра, наиболее содержательными были письма Немировича-Данченко, Книппер, Станиславского, Мейерхольда. В письмах Вишневского живое описание театральной жизни часто снижалось мелкостью комментариев автора, поверхностностью многих суждений. Письма А. А. Санина, И. А. Тихомирова и других актеров были слишком редки и случайны.

После постановки «Трех сестер» театр ждал от Чехова новой пьесы. Сам Чехов увидел свою пьесу на сцене Художественного театра 21 сентября 1901 г. (до этого он несколько раз присутствовал на репетиции). В этот день спектакль и автор пьесы были восторженно приняты публикой (см. письмо 3483 и примечания к нему). Художественные достоинства пьесы Чехова были высоко оценены и передовой русской общественностью. В январе 1902 г. за пьесу «Три сестры» Обществом драматических писателей и оперных композиторов Чехову была присуждена Грибоедовская премия.

Период с апреля 1901 по июль 1902 г. ознаменовался в жизни Чехова важными событиями.

Поездка за границу на лечение в конце 1900 — начале 1901 г. не внесла существенных изменений в состояние здоровья Чехова. Сразу же по возвращении в Ялту болезнь обострилась. Все чаще в письмах появляются жалобы на изнуряющий кашель. Так, 22 апреля он пишет О. Л. Книппер: «Мой кашель отнимает у меня всякую энергию, я вяло думаю о будущем и пишу совсем без охоты». Приехав в Москву 11 мая 1901 г., он спешит на консультацию к доктору Вл. А. Щуровскому, который находит в легких «значительные ухудшения». 20 мая Чехов извещает сестру: «Он <Щуровский> нашел притупление и слева и справа, справа большой кусок под лопаткой, и велел немедленно ехать на кумыс в Уфимскую губ.» Результаты обследования для Чехова-врача не оставляли больше сомнений. О том, что уже в это время Чехов осознавал безнадежность своего состояния, свидетельствует его завещание, написанное на имя М. П. Чеховой 3 августа 1901 г. (см. письмо 3440).

Но Чехов распорядился своими последними годами совсем не как человек, приговоренный к смерти. Не в его характере было бездеятельное, тоскливое ожидание конца. Его не устраивало прозябание, он хотел и в этой ситуации жить полнокровной жизнью: много работать, путешествовать, создать семью, иметь детей, вкусить, наконец, свое позднее, трудное счастье. 25 мая 1901 г. состоялось бракосочетание Чехова и О. Л. Книппер в церкви Воздвижения на Овражке, в Воздвиженском переулке на Плющихе. В тот же день в Ялту была послана телеграмма Евгении Яковлевне: «Милая мама, благословите, женюсь. Все останется по-старому. Уезжаю на кумыс».

Началась новая, семейная жизнь писателя. Жизнь сложная, трудная, но по-своему счастливая. Т. Л. Щепкина-Куперник так характеризовала взаимоотношения Чехова с женой в этот период: «Чехов, не мысливший жизни без работы, разумеется, не представлял себе возможности оторвать жену, в которой высоко ценил артистку, от ее деятельности. Но из-за театра она должна была оставаться в Москве, а ему все усиливавшаяся болезнь мешала жить рядом с ней, и все больше времени ему приходилось проводить в Ялте. Переписка их открывает трагические страницы их жизни. Под шутливой формой писем, обычной для него и невольно передающейся ей, кроется очень много сдержанной боли у него, очень много тоски — у нее. Иногда ее письма — прямо вопли отчаяния: то ей казалось, что разлука неизбежно приведет к охлаждению, то просто она тревожилась о его здоровье и когда ему становилось хуже <…> она вырывалась и прилетала к нему на неделю, на несколько дней <…> Но эти свидания урывками, постоянная тревога друг за друга стоили обоим дорого» (Т. Л. Щепкина-Куперник. О. Л. Книппер-Чехова в ролях пьес А. П. Чехова. — Ежегодник МХТ, 1945, стр. 534).

Письма к О. Л. Книппер, естественно, образуют центр переписки Чехова в последние годы его жизни. Оторванность от жены, от Московского Художественного театра переживалась тяжело (поездки в Москву по состоянию здоровья не могли быть частыми). Обширная переписка с женой стала живой связующей нитью с Москвой, Художественным театром. Ольге Леонардовне Чехов писал почти каждый день, но особенно любил получать ее письма, читать и перечитывать их. Ее жизнь там, в Москве, жизнь в театре, стала теперь и его жизнью. В чеховских же письмах содержится больше просьб писать о московской жизни, о делах Художественного театра, чем рассказа о себе, о своих занятиях, творчестве, самочувствии и настроении. Чехов касается этих вопросов вскользь, только в ответ на настоятельные требования жены больше и подробнее писать о себе.